Сергей Бетев - Без права на поражение [сборник]
— О своей жизни, о свердловских знакомых что-нибудь рассказывала?
— Немного. Знаю только, что она из Кемерово. У нее там муж, но живут плохо: он пьет и гуляет. Детей нет. Проговорилась, что недавно у нее был выкидыш. О служебных делах тоже не распространялась, упомянула только как-то, что работает плановиком на шахте.
— Как она себя вела?
— Довольно скромно. Правда, вечерами почти всегда уходила.
— Куда?
— Не интересовалась. Так ведь мы почти все уходили заниматься.
— В «Юбилейной» вы у нее были?
— Нет. Я вообще не имела с ней дел. Да!.. Вам нужно найти из наших Шуру Казарину из Хабаровска. По-моему, в те дни-здесь ремонт начинался — она перебралась в «Юбилейную». Потом вернулась. Они там не могли не встречаться…
После этого разговора Булыгина поспешила в «Юбилейную». Когда и в каком номере проживала там Александра Моисеевна Казарина, она узнала сразу. Но Светлана Обкатова, как оказалось, в «Юбилейной» не останавливалась: Булыгина просмотрела книгу регистрации за четыре последних месяца. Вместе с Казариной в номере жила некая Борисова из Кустаная.
След Обкатовой снова терялся.
Казарину удалось разыскать в институте. Оказалось, что она, как и Валентина Петровна, работает в следственном отделе районной милиции.
— Видела ли я Светлану Обкатову в «Юбилейной»?! — весело переспросила Казарина. — Каждый день! Мы с ней жили в одном номере.
— Позвольте, но вашей соседкой была Борисова.
— Плохо вы знаете порядочки в родном городе, — решительно, хоть и с усмешкой, остановила ее Казарина. — С местами в гостинице трудно. А у Борисовой, — кстати, она на одном курсе со мной, тоже наша заочница, — в Свердловске полно знакомых и родственников, ей гостиница самой не нужна. Но только благодаря ей мы попали в «Юбилейную». Сама Полина живет у родных, а номер в «Юбилейной» взяла на себя и меня. Поэтому Светлана была вынуждена жить здесь под ее фамилией. Разумеется — платить, и все прочее…
— Дошло, — поняла Булыгина. — Ловко устроилась. И она объяснила Казариной суть дела.
— Комедия: оказывается, я жила в одном номере с преступницей? — удивилась та, не смущаясь, однако. — Хорош следователь!
— Хорош, — согласилась Валентина Петровна в неосуждающем тоне.
— Как же вам помочь?.. Начнем по порядку. Я переселилась в «Юбилейную» двенадцатого мая. А на другой день ко мне перешла Обкатова. Номер на двоих. Нас поселили по двадцатое мая. Я помню, что Светлана взяла сюда только небольшой чемоданчик, а огромный черный оставила — по ее словам — в «Олимпии». Из «Юбилейной» она выехала раньше меня дня на два, то есть примерно восемнадцатого мая. Сказала, что нашла одно место.
— Какое?
— А вот этого не знаю.
— У нее были в городе знакомые?
— По-моему, случайные. Да и то — один, по-моему…
— Из чего вы заключили?
— Чисто по-женски, — объяснила Казарина. — В «Олимпии» она познакомилась с одним мужчиной, командированным, как мы потом узнали, из Кустаная. Жил он в гостинице не более недели, в отдельном номере. Так вот: Светлана его представляла как своего мужа. Очень интересный мужчина, лет тридцати пяти, на редкость аккуратный, одетый всегда, я бы сказала, изысканно. Но… скажите на милость, какая женщина решится недавнего знакомого выдавать за мужа? Даже, извините, если стала с ним близка?.. Мы, конечно, не показывали вида, но про себя улыбались.
— Откуда вы знаёте, что он из Кустаная? От Обкатовой?
— Нет, не от нее, — уверенно продолжала Казарина. — Я вам уже объясняла, что устроила нас в «Юбилейную» Полина Борисова. И вот однажды этот мужчина, звали его Аркадий, зашел за Светланой в то время, когда Борисова сидела у нас. Он появился только на минутку, а когда ушел, Полина сразу спросила:
— Кто это, девушки?
— Светланин муж, — отрекомендовали мы с усмешкой.
— Светланин? — удивилась Полина.
— Понравился, что ли? — спросили мы, все еще пересмеиваясь.
— А ведь я его встречала в Кустанае, — сказала она и как-то сразу настроила нас на серьезный лад.
Затем рассказала, что лет десять назад сталкивалась с ним в одном совхозе в Кустанайской области. Потом он перебрался в Кустанай, но куда — не знает. Много позже, когда Полина с мужем тоже переехали в Кустанай, она слышала, что Аркадий этот женат.
— Сейчас он в Свердловске?
— Нет, уехал дня за два до того, как сама Светлана ушла из «Юбилейной».
— Фамилии его не знаете?
— Нет. Об этом нужно спросить Полину. Она наверняка знает, — посоветовала Казарина.
— Ну а что можете рассказать о ее жизни?
— Пожалуй, немного. Жила довольно скромно. Особенно не тратилась, хотя деньги у нее были. Я, например, видела даже сотенные бумажки.
— А могли бы назвать какие-то ее особые приметы?
— Понимаю вас. Но я пригляделась к ней, мне трудно назвать что-то определенное. Быстрая какая-то, ходит маленькими шажками; говорит тоже быстро; по-видимому, и с людьми сходится так же. Еще заметила, что любит выпить. И в такие моменты не прочь заимствовать слова из мужского лексикона.
— И на этом спасибо, — поблагодарила Валентина Петровна. Спросила: — А как найти Борисову?
— Это сложнее. Здесь ее поймать можно только на экзаменах или консультациях. Адреса родственников, у которых она живет, я не знаю. Но она заходит к нам в «Олимпию» почти каждый день.
— Значит, по адресному ее искать бесполезно.
— Мы следователи, И давайте договоримся, — предложила Казарина. — Я с нашими девчатами сегодня попытаюсь разыскать Полину и доставить к вам. Иного-то выхода нет, Дайте адрес вашего райотдела и ждите нас к вечеру. До десяти — гарантирую.
Вдруг Казарина улыбнулась по-озорному.
— Чего это вы? — не сдержалась Булыгина.
— Вспомнила особую примету, — заговорщически сообщила Казарина и почти на ухо сказала: — Лифчик — седьмой номер. Барышня — будь здоров!..
И рассмеялась.
Открытая и властная, энергичная и немного озорная, Казарина невольно располагала к доверию. И Валентина Петровна возвращалась в райотдел удовлетворенная.
К удивлению Валентины Петровны, Казарина с Борисовой заявились к ней еще до семи вечера. В отличие от подруги Полина казалась какой-то домашней, мягкой, тихоголосой. Валентина Петровна даже отметила про себя, что она волнуется. Тем не менее, стеснительно улыбнувшись, Борисова заговорила первой:
— Вот меня и доставили. Я почти все знаю. Спрашивайте.
— Она у нас такая: идеально организованная. Это потому, что у нее уже двое детей, хотя она на четыре года моложе меня…
— Шура! — вспыхнула Борисова.
— Вы не торопитесь? — спросила Валентина Петровна.
— Нет, нет, — ответила Полина.
— Я вижу, Александра Моисеевна постаралась. Понимаете, — Валентина Петровна взглянула в свои записи, — Полина Яковлевна, мне необходимо знать фамилию этого Аркадия, знакомого Светланы.
— Старшинов Аркадий. Отчество не знаю. Живет в Кустанае. Работает где-то в сельхозуправлении или… в общем, в сельскохозяйственном ведомстве.
— А должность?
— Понятия не имею. — И сразу предупредила: — Но не специалист.
— То есть?
— Ну, не агроном, не механик, не зоотехник. Я когда-то с ним в одном совхозе жила. То есть… В общем, я заканчивала десятилетку. Мои папа и мама все еще там. Тогда Старшинов этот был у нас… Не поймешь, кем он был. Плакаты развешивал, «боевыми листками» командовал, мероприятия разные организовывал. В общем — не специалист.
— Кем же он может работать в Кустанае?
— Наверное, тем же, только в масштабе области. Но теперь он важный, говорят, даже секретарша у него есть. — И она впервые рассмеялась.
— Бог с ним! Фамилию знаем, установим по адресному. Вспомним Обкатову.
— Светлану?.. Вероятно, я должна рассказать, почему она жила в «Юбилейной» под моей фамилией? — стала серьезней Борисова.
— Это — не обязательно. Мне уже понятно. А вот ее жизнь здесь…
— Просто не знаю, что сказать… — потерла ладонью лоб Полина. — Светлана — непонятная женщина, по крайней мере для меня. К Шуре я заходила и в «Юбилейную». Светлану, конечно, видела. Но однажды встретила Старшинова, вернее, он заметил меня. Разговорились, От него узнала, что он познакомился со Светланой в «Олимпии», где ему пришлось прожить три или четыре дня, пока не заполучил отдельный номер в «Юбилейной». Расспрашивать об их отношениях со Светланой мне было неудобно, но он сам не сдержался. «Выдающаяся женщина!» — так и сказал.
— Я-то, сами понимаете, уже знала, — продолжала Полина, — что Светлана выдает его за своего мужа. И мне тогда стало неловко продолжать этот разговор: он же мог догадываться, что я слышала о его семейных делах.
— Ну а Светлана?
— Что Светлана?
— С нею были разговоры о Старшинове?
